Илья Савинов
2013 год стал непростым для Йемена: страна увидела взрывы, войну, убийства, похищения, увеличился уровень бедности. Мечты 2011 года так и остались мечтами. Тогда, в 2011, около 16 тысяч демонстрантов собрались в Сане 27 января, требуя отставки президента Али Абдуллы Салеха. 2 февраля Салех заявил, что не будет участвовать в выборах 2013 года и не станет передавать власть своему сыну. Но 3 февраля, на следующий день после его заявления, уже 20 тысяч человек вышло на улицы Саны, меньшая демонстрация состоялась в Адене – крупном порте на юге Йемена. 18 февраля десятки тысяч протестантов митинговали в Таизе, Сане и Адене. Ровно через месяц, 18 марта, по демонстрантам в Сане был открыт огонь, приведший к гибели около 50 человек. Вслед за этим последовали массовые отставки правительственных чиновников. В мае, после того как шейх Садих Аль-Ахмар заявил о поддержке протестантов, на улицах Саны началась настоящая война. После взрыва 3 июня в мечети, используемой для молитв высокопоставленными чиновниками, президент Салех, получивший ранение, отправился в Саудовскую Аравию на лечение. Его пост занял тогдашний вице-президент Абд Аль-Раб Мансур Аль-Хади. 23 ноября Салех подписал соглашение о полной передаче власти Аль-Хади в течение трех месяцев. 21 февраля 2012 года на досрочных выборах президента Аль-Хади набрал 99,8% голосов, и Салех покинул пост президента, закончив свою 33-летнюю карьеру.
Йемен, Бани Матар, Кокдам. Как и везде в стране – засушливый климат
Сегодня многие в Йемене говорят об одном и том же, будь то в Сане, Иббе, Ходейде или Аль-Байде: куда смотрит правительство? Почему наши жизни не изменились к лучшему? Почему не выполняются обещания?
Проблема в том, что ни Салех, ни Хади не контролируют всю ситуацию полностью – ни правительственные учреждения, ни вооруженные силы. Добавьте к этому централизованную власть с высоким уровнем коррупции, и многое станет на свои места.
Сегодня юг страны, требующий равноправия с севером и столицей Саной, является основной зоной конфликта между сепаратистами и государством. Активно действует Аль-Каеда, фирменным стилем которой является отправка террориста-смертника на начиненном взрывчаткой автомобиле, за которым следуют вооруженные люди, добивающие тех, кто остался в живых. Самым жестоким ударом Аль-Каеды стала атака 5 декабря 2013 года на госпиталь Министерства обороны в Сане, посещенный в тот день президентом Хади. Более 50 людей погибло, включая докторов, медсестр, больных. Более 200 человек получили ранения. Кадры из госпиталя, показанные неделю спустя, обнажили жестокость террористов: медсестр хладнокровно пристреливали, а в группы безоружных людей кидали гранаты.
То, что с Аль-Каедой необходимо бороться, поддерживают практически все. Однако методы борьбы вызывают вопросы. Невинные жертвы правительственных атак – «сопутствующие повреждения» – вызывают в обществе все большее и большее неодобрение. Считается, что президентом Хади управляют из США. Один из журналистов, известный за освещение событий в Аль-Маджалахе, где в результате атаки ВВС США погибли мирные люди, только недавно был выпущен из тюрьмы после трех лет заточения. Наверно, по этим причинам практически все, кого я встречал в Сане и ее окрестностях, так хорошо относятся к России и лично президенту Путину. Некоторые даже знают имя Медведева.
Кафе в Сане. Наклейка перед входом — «Входите без оружия»
По разным оценкам, 45% населения живут за чертой бедности. Это еще больше усугубляется их пристрастием к гату (qat) – узкому высокому растению, содержащему стимулирующие вещества из группы амфетаминов. Листья гата жуют, добавляя новые и новые за щеку и не проглатывая. Человека, жующего гат, легко опознать: у него распухла щека, как будто он давит на нее изнутри языком, потому что в этом месте он держит жвачку из гата, которую пожевывает, закидывая в рот новые листья. Гат жуют все – богатые и бедные, военные и гражданские, но больше всего, конечно, водители – наверно, 8 или 9 из 10 едут со ртом, набитым гатом. На вкус, как и многие другие стимуляторы, гат горький. Жевать его поначалу неудобно, так как во рту приходится держать кашу из пережеванных листьев. Ощущения от него достаточно слабые, поэтому на моей чаше весов неудобство его использования перевесило, и пробовал я его лишь однажды.
Родина гата – Эфиопия, но сегодня его выращивают практически по всему Йемену. Кстати, в Эфиопии, по крайней мере в Аддисе и его окрестностях, где я был, гата жуют намного меньше. Для многих фермеров Йемена гат – основной источник дохода, и его выращивают на 65% пригодных к земледелию земель. Гат разоряет и без того небогатые водные ресурсы Йемена, до половины которых расходуется на его выращивание. Разумеется, гат составляет существенную конкуренцию кофе. Благодаря нему кофе растят меньше и цена на него выше.
За забором из камней растет гат — высокие и узкие деревья
Интересно, что гат жуют буквально с утра до вечера – как минимум каждый второй на улице. При этом кофе в Йемене пьют очень легкий, по нашим меркам даже водянистый – около двух столовых ложек кофе светлой обжарки самого мелкого помола на термос около полутора литров. В кофе добавляют немного сахара и специй, в основном корицу и кардамон. Не менее, а может, и более, здесь популярен гишр – напиток из засушенной кожуры кофейных ягод, или хаска. Для приготовления гишра используют как сырой хаск (то есть просто засушенную кожуру), так и обжаренный и молотый. Ни кофе, ни гишр не оказывают того стимулирующего воздействия, к которому мы привыкли. Любопытно, что вместо того, чтобы заваривать кофе крепче, йеменцы предпочитают жевать гат в огромном количестве.
Листья гата, которые здесь жуют практически все и всегда
Бедность – проклятие Йемена. Аиша и Ахмед, бедные йеменцы, поженились и жили довольно счастливо в небольшом доме в деревне Машен. У них родился сын, а с течением времени еще три дочери. Пять месяцев назад Аиша родила Ахмеду последнюю дочь. Через некоторое время у Аиши обнаружили тонзиллит. Она сказала мужу, что ей нужно отправиться в Сану для того, чтобы пройти операцию по удалению миндалин. Поскольку денег у Ахмеда не было, ситуация начала накаляться. Аиша покинула их дом и отправилась к своим родителям. В результате она обратилась за помощью к своим братьям.
Братья отвезли ее в Сану и оплатили операцию, стоимость которой составила 70 тысяч йеменских риалов – около 320 долларов. Аише нужно было сообщить об этом мужу, чтобы он мог рассчитаться с братьями. Аиша вернулась в Машен, но не к мужу, а к родителям. Перед возвращением к мужу она надела новые одежды, покрыла руки хной, чтобы сделать их более женственными, надела защитный амулет накш и предстала перед мужем как новая невеста. Муж принял ее воодушевленно, ничто не предвещало конфликта.
Ночью, во время разговора, она сообщила ему про 70 тысяч риалов. Муж не сказал ни слова, ночь прошла мирно. Утром он отправил ее стирать вещи. Через некоторое время он вошел в комнату, где она стирала, с пистолетом в руке и сделал три выстрела: в живот, сердце и подбородок. Оставив ее истекать кровью, Ахмед отправился в дом своих родителей. На звуки выстрелов в комнату вбежал их сын. Увидев мать в крови, он с криками побежал в дом к ее родителям.
Сейчас Аиша мертва, а Ахмед ожидает смертного приговора в тюрьме. Бедность – проклятие Йемена...
Маленький небогатый город недалеко от Шибама
Сегодня в Сане относительно спокойно, но периодически происходят всплески преступной активности. 18 января 2014 г. в Сане был убит иранский дипломат. Неизвестные открыли огонь по машине дипломата, когда он выезжал из резиденции посла Ирана. Дипломат был доставлен в госпиталь, где скончался от полученных ранений.
Еще один иранский дипломат до сих пор находится в плену у террористов с июля 2013 года. По сообщению МИД Ирана, террористы пытались похитить дипломата, а когда он попытался скрыться, убили его. Весь город усыпан кордонами армии, проверяющими каждую проезжающую машину на предмет оружия. И хотя с собой оружие могут носить только те, кто числится в армии, эта мера, похоже, мало помогает.
Из отеля выходить строго не рекомендуют. Этой рекомендации я следовал неукоснительно. На мое перемещение за пределы Саны было выписано специальное разрешение, которое также проверяли на армейских кордонах. Кордоны состоят из людей в разной форме – аскари (солдаты армии) в хаки зеленого цвета, новобранцы – оранжевого и спецназ – синего. Благодаря этим кордонам не самая густо населенная Сана встречается с серьезными пробками. В городе нет ни одного светофора. Кроме нерегулируемых перекрестков, жители города активно используют систему разворотов, существующих почти на каждой крупной улице. То есть, вместо перекрестка, которого нет, вы поворачиваете направо, едете какое-то расстояние и разворачиваетесь, таким образом выполняя поворот налево на несуществующем перекрестке.
Защитные блоки и БТР перед въездом в отель Мовенпик, в котором я жил и в котором проходят правительственные встречи в рамках Национального диалога
В последний день моего визита, 14 января, сепаратисты обещали сделать все для того, чтобы сместить правительство. Большая часть улиц в Сане была перекрыта, однако за весь день не было никаких новостей о действиях сепаратистов.
14 января сепаратисты обещали разобраться с правительством, однако за весь день не было никаких новостей об их действиях
Сама Сана делится на две части – новую и старую. Старая Сана намного красивее, дома богаты архитектурой, но посещать ее в сегодняшних условиях слишком опасно.
Старая Сана — красивая, но опасная. Зеленые флажки — символ сепаратистов
Гордость новой Саны – ее мечеть, на строительство которой ушло около 60 миллионов долларов. Мечеть была построена сравнительно недавно и, безусловно, представляет собой подлинный памятник архитектуры. По сравнению с ней обычные дома новой Саны смотрятся особенно бедно.
Мечеть в новой Сане
На территории мечети много женщин, гуляющих там с детьми. По сути, пространство перед мечетью выполняет для жителей Саны функцию парка.
Женщины сидят перед мечетью, пока их дети играют неподалеку
Вряд ли стоит говорить о том, что женщины обязаны закрывать ноги и руки одеждой. Лицо – необязательно, но большинство из них закрывают и лицо. Традиционный мужской наряд подразумевает белое платье и белую рубашку, поверх которой нередко носят жилетку или пиджак. На поясе у мужчин висит джамбия – кинжал. Самые дешевые джамбии стоят несколько долларов, самые дорогие – около ста тысяч долларов. Основная составляющая стоимости джамбии – не кинжал, а рукоятка.
Ахмед Аль-Хамдани старший, его сын и я
Богатые йеменские дома внутри построены по одному и тому же принципу. Для гостей предусмотрено две комнаты – гостиная, где все общаются, пьют кофе, курят, молятся, едят фрукты, и столовая, где непосредственно принимают пищу. Эти комнаты могут быть на разных этажах. Вы заходите в дом в обуви, а разуваетесь перед комнатой. Выходите из комнаты, обуваетесь, доходите до другой комнаты и снова разуваетесь.
Внешне гостиная со столовой похожи, ведь йеменцы не признают мебель. Максимум – диваны в гостиной, стоящие по стенам, и несколько столов для пепельниц и фруктов. На полах лежат ковры, в столовой все едят на полу. Из столовой дверь ведет во внутреннюю часть дома, где находятся женщины. Вы их никогда не видите. Когда они приносят новое блюдо, они ставят его под дверь со своей стороны и стучат. Самые младшие – дети – подбегают к двери, открывают ее, берут блюдо и относят к вашему «столу» – покрывалу, лежащему на полу. Все сидят вокруг блюд с едой и едят – кто руками, кто ложкой. Многие блюда едят хлебом – вы макаете хлеб в блюдо и отправляете его к себе в рот. Все блюда общие, ни у кого нет своей тарелки.
Гостиная в богатом йеменском доме – Аль-Хамдани
Совершенно нормально во время поездки остановиться перекусить на обочине или чуть в стороне. Расстилается небольшая «простыня», возможно даже полиэтиленовый пакет достаточного размера, ставятся тарелки с едой, достается хлеб. Все сидят и едят хлебом.
Пикник на обочине. У ног фотографа лежит автомат Калашникова
Интернет-провайдер в Йемене один. Интернет работает плохо. В офисе у Аль-Хамдани еще терпимо, а в отеле скорость не превышает 40 килобайт в секунду в лучшие моменты соединения. Говорят, что проблемы вызваны в том числе повреждением кабеля на юге Йемена.
Меня принимала семья Аль-Хамдани, занимающаяся кофе уже более 120 лет. Это семейный бизнес, переходящий от отца к сыну и так далее. Ахмед Аль-Хамдани младший, по приглашению которого я приехал и которого я впервые встретил на выставке SCAA в Бостоне в начале 2013 года, в бизнесе около двух лет и отвечает за связь с покупателями компании как единственный владеющий английским языком. Всеми процессами внутри Йемена – покупка кофе, общение с фермерами, управление собственными плантациями – управляет его отец, Ахмед Аль-Хамдани старший.
Ахмед Аль-Хамдани младший и колор сортер
В новой Сане, в пяти минутах езды от дома Аль-Хамдани, расположен их офис, а недалеко от него – станция по обработке кофе, то, что в Эфиопии называют экспортным миллом. Здесь установлено оборудование по сортировке кофе по плотности, размеру зерна и удалению дефектных зерен. Мы достигли договоренности по тому, каким мы хотим видеть наш Матари: только сине-зеленые зерна, без ломаных, без частично черных и закисших зерен, а также без светло-зеленых. По размеру зерна договорились на 17/18.
Кроме Аль-Хамдани, экспортные миллы есть лишь у нескольких компаний, в основном никто дополнительной очисткой кофе не занимается.
Всего, по данным правительства, Йемен производит около 30 тысяч тонн кофе, хотя Аль-Хамдани утверждает, что эта цифра почти вдвое меньше. Из 16-17 тысяч тонн, составляющих, по мнению Аль-Хамдани, реальную цифру йеменского производства, на долю семьи приходится 10-11 тысяч тонн, или 65%.
В Бани Матар, в 30 километрах от Саны, у Аль-Хамдани расположен их исторический пункт покупки кофе, которому уже более 100 лет. Пункт покупки, он же склад, остался неизменным на протяжении столетия и не был за это время перестроен.
Мешки с кофе, приобретенные Аль-Хамдани в течение дня у фермеров
Кофе из разных регионов Йемена классифицируется по грейдам в зависимости от качества зеленых зерен:
- 1 грейд – Матари и Исмаили,
- 2 грейд – Хаими,
- 3 грейд – Харази (в этом году хороший урожай Харази, и его относят ко 2-му грейду),
- 4 грейд – Санани.
Другие регионы – это Рейми и Бурра, кофе отсюда не очень хорош. Еще есть Каулани и Катма, кофе отсюда тоже не может похвастаться качеством и отправляется в основном на рынки стран Персидского залива.
Cанани — это кофе из региона Анас и Сада.
Исторический пункт покупки кофейных ягод Аль-Хамдани в Бани Матар
Производство Хаими, Харази и Матари, по данным правительства, составляет около 5-6 тысяч тонн, из них Матари чуть меньше. Исмаили – небольшой регион внутри Хараза – производит еще меньше. Однако Аль-Хамдани, утверждающие, что они знают каждого кофейного фермера в Йемене, приводят другие данные:
- Матари — 2000-2200 тонн,
- Хаими — 2300 тонн,
- Харази — 2500 тонн,
- Исмаили — 500-600 тонн,
- Санани — 2000 тонн,
- Хаджа — 3500 тонн,
- Рейми и Бурра — 2000 тонн,
- Аль-Махит Хуффаш — 1500 тонн.
Итого 16,3–16,6 тысяч тонн.
Лучший йеменский кофе, по мнению Ахмеда Аль-Хамдани младшего, – это Матари и Исмаили. Исмаили дает выдающуюся чашку, но обладает очень небольшим размером зерна. Также хороший кофе – это Хаими и Харази, но качество Харази может меняться от года к году.
Сортировка кофе по размеру зерна на милле Аль-Хамдани в Сане
Высота произрастания кофе в Бани Матар, Исмаили, Аль-Хайми и Харазе составляет от 2000 до 2500 метров над уровнем моря. Эти четыре региона расположены рядом друг с другом к западу и югу от Саны, от 30 километров от Саны и далее.
К сожалению, в связи с небезопасной обстановкой в Йемене, у нас не было возможности глубоко погрузиться в кофейные регионы. Два дня мы провели в Бани Матар: в первый день мы посетили пункт покупки Аль-Хамдани в 30 километрах от Саны, а во второй день посетили кофейную ферму в Боглане, расположенную в 70 километрах от Саны. Также в первый день мы ненадолго заехали в Аль-Хайми, где растет кофе Хаими. Этот регион граничит с Бани Матар.
Горы в Аль-Хайми, где растет кофе Хаими
За Бани Матар и Аль-Хайми следует Хараз, внутри которого расположен Исмаили.
Бани Матар расположен в 30 километрах от Саны, но кофейные фермеры расположены дальше – в 70 километрах. В диаметре Бани Матар составляет примерно 80-100 километров.
Основная проблема в Бани Матар – недостаток воды. Правительство – не без помощи Аль-Хамдани – построило небольшую дамбу, позволяющую фермерам орошать свои посадки.
Дамба в Бани Матар. В горы от дамбы тянутся белые полоски – трубы, по которым подается вода
Здесь, в Бани Матар, как и в других регионах Йемена, практически все растят кофе без использования химических удобрений. С теми, кто их использует – а таких набирается не более 5-10%,– Аль-Хамдани не работает.
Большие фермеры собирают около 3,2 тонн зеленых зерен в год, маленькие – 500-750 килограмм. Основной урожай приходится на период с ноября по февраль.
Вес кофе здесь измеряют в йеменских фунтах. Один йеменский фунт равен 1,775 килограмма.
Дорога в Бани Матар
По словам Ахмеда Аль-Хамдани младшего, из 1 килограмма сушеных ягод получают около 400-450 грамм неочищенных зеленых зерен – с дефектами, а из них – 325 грамм очищенных. Закупочная цена составляет $7,75 за килограмм сушеных ягод. Простое деление 7,75 на 0,325 показывает, что себестоимость очищенного Матари составляет для Аль-Хамдани $23,85, что дороже, чем они продают нам. Возможно, здесь не до конца верные цифры, а возможно, дело в том, что, кроме продажи очищенных зеленых зерен, на рынок поступают и дефекты, и хаск – кофейная кожура.
Здесь же, в Бани Матар, расположена гора Эн-Наби-Шаиб – самый высокий пик Ближнего Востока, 3666 метров над уровнем моря.
Фермеры продают сушеные ягоды на пункте покупки Аль-Хамдани в Бани Матар
Дожди здесь идут с апреля по сентябрь. Сейчас, в январе, здесь уже сухо. Небольшие речки полностью пересыхают, видно, что дождя не было давно. Лишь однажды за время моего присутствия в Сане начинал накрапывать легкий дождик, но так и не пошел.
Кофе в Бани Матар, вопреки моим представлениям, практически везде растет на плоскости – в небольших «кофейных садах», а не на вырезанных в горах террасах, как во многих других кофейных регионах Йемена. Пожалуй, итак известно, что весь кофе в Йемене проходит сухую обработку, осуществляемую самими фермерами, которые сушат ягоды на крышах собственных домов и небольших патио. К сожалению, африканские кровати никто не использует.
Видно, что дождя не было уже давно
На расстоянии 70 километров от Саны начинаются кофейные плантации. Мы приехали в деревню Боглан, где хозяин фермы, кстати, продающий ее за $650,000, показал нам свои посадки и накормил обедом в традиционной столовой с простыней на полу.
Ферма в Боглане. Деревья очень высокие – 4-5 метров в высоту. Похоже, их никто никогда не подрезал. На дальние вылазки без "калашниковых" мы не отправлялись
Здесь около 6 тысяч деревьев, приносящих 7-8 тонн ягод в год. Деревья невероятно высокие, 4-5 метров в высоту. Похоже, их никто никогда не подрезал. У деревьев несколько широких основных стволов.
У деревьев несколько широких основных стволов, около 8 сантиметров в диаметре
Ягоды на деревьях спелые, сладкие. Я был удивлен тому, насколько крупными оказались некоторые ягоды. Вообще в Матари регулярно встречается и 19-й скрин, о чем я даже не подозревал.
Спелые ягоды, сочные и сладкие
У владельца этой фермы несколько плантаций. Всего на них он производит около 22 тонн ягод, из которых получают около 10 тонн неочищенных зеленых зерен и около 6 тонн – очищенных.
Кофейные ягоды на дереве
Ахмед Аль-Хамдани старший подумывает о приобретении этой фермы в Боглане, но, кроме того, он планирует приобрести землю в нескольких сотнях метров отсюда. На этой земле еще ничего не растет, но там можно высадить кофейные деревья. Через 4 года они принесут первый урожай, а через 20 лет это будет полноценная кофейная плантация, которая достанется сыну Ахмеда Аль-Хамдани младшего.
Владелец фермы в Боглане, друг Ахмеда Аль-Хамдани, расстающийся с "калашниковым" только для фотографии (на поясе у него висят рядом пистолет и айфон), Ахмед Аль-Хамдани старший и я
В пограничном с Бани Матар регионе Аль-Хайми произрастает кофе Хаими. На тех фермах, которые расположены максимально близко к границе между регионами, Хаими практически не отличается от Матари, но в целом по региону Хаими классифицируется как второй грейд.
Кофе в Аль-Хайми растет как в кофейных садах, так и на характерных для Йемена террасах. Сбор урожая и высота произрастания практически совпадают с Бани Матар.
Гостиная в доме владельца фермы в Боглане
И Хаими, и Харази, и Исмаили мы попробовали вместе с Ахмедом Аль-Хамдани младшим на каппинге. Номером один для меня стал Исмаили – очень хороший, ровный, тельный, насыщенный, с хорошей кислинкой, сладкий, пожалуй, самый сладкий из всех трех. Второе место занял Хаими – с большей кислинкой, но менее сладкий. На третьем месте оказался Харази, несмотря на хороший урожай этого года – более тельный, ровный, круглый, но при этом более плоский и менее выразительный. Однако когда мы обжарили кофе самостоятельно в Москве и заварили в нашем офисе, Харази оказался лучше и ярче.
Ахмед Аль-Хамдани младший, его брат и я
Разумеется, семья Аль-Хамдани пригласила меня посетить Йемен тогда, когда обстановка в стране стабилизируется и мы сможем нормально посетить большинство кофейных регионов без лишнего риска. Надеюсь, это случится уже в самом ближайшем будущем.
Кокдам – историческое место. Именно здесь располагается дом короля Йемена, правившего около 300 лет назад
Примерное расположение основных кофейных регионов Йемена, как я его понял. Как ни странно, это оказалось весьма нетривиальной задачей